17.02.2025 17:04
Интервью, мнения.
Просмотров всего: 11028; сегодня: 8.

Казахстанский историк: Я искала одного героя 49 лет, и это стоило того

Великая Отечественная война оставила глубокий след в истории народов бывшего Советского Союза, а тема сохранения памяти о героях, сражавшихся за Родину, остается актуальной и сегодня. Одной из ведущих исследовательниц этой эпохи является Лайла Ахметова — историк, профессор Казахского национального университета имени аль-Фараби, посвятившая свою жизнь поиску и восстановлению судеб казахстанцев, участвовавших в войне.

Лайла Ахметова рассказала о своем многолетнем исследовании, поисках пропавших без вести солдат, восстановлении имен защитников Брестской крепости и значении Казахстана в годы войны. Она делится эмоциональными открытиями, которые потрясли ее за годы работы, рассказывает о роли женщин на фронте и подвигах, оставшихся в тени. Кроме того, в беседе затрагиваются вопросы патриотического воспитания современной молодежи и важности изучения военной истории на государственном уровне.

Это интервью — возможность заглянуть в уникальный мир архивных исследований, кропотливой поисковой работы и исторической справедливости, за которую продолжает бороться Лайла Ахметова.

- Вы посвятили годы исследованию истории Казахстана, особенно Великой Отечественной войны. Какое открытие за эти годы стало для вас самым неожиданным или эмоционально значимым?

- Впрочем, вся Великая Отечественная война окрашена в яркие, но трагические цвета. Она одновременно наполнена героизмом и болью: пропавшие без вести, оставленные на поле боя, погибшие за Родину, вернувшиеся инвалидами или с тяжелейшими психологическими травмами.

Поэтому, занимаясь темой войны, я чаще всего работаю по ночам. Порой теряю сон, иногда плачу, а иногда пишу со слезами на глазах. Однажды, в 2012 году, произошла особенно эмоциональная находка — я 49 лет искала одного героя. В среднем мои поиски длятся около пяти лет, но в этом случае потребовалось почти полвека, чтобы найти доказательства, восстановить события и разыскать потомков. Это колоссальная работа, но, когда она завершена, испытываешь одновременно радость и чувство удовлетворения: человек больше не числится пропавшим без вести, а признан погибшим за Родину. Это имеет огромное значение, в том числе и для его семьи.

С середины января этого года я стала активно выступать с лекциями. Подготовила презентацию в сжатые сроки, буквально за одну ночь, так как все материалы уже были собраны. В отличие от традиционных презентаций, моя состояла не из картинок, а из текста. Я назвала ее «Первые», подразумевая Казахстан и его героев. Ведь среди них были две казашки, удостоенные звания Героя Советского Союза. Одной из них было всего 18 лет, другой – 21. Кроме того, в презентацию вошли те, кто первым совершал подвиг или повторял подвиг Матросова и Талалихина. Среди первых Рахимжан Кошкарбаев, водрузивший Знамя Победы на рейхстаге 30 апреля 1945 года. И набралось достаточно много героев, которые были первыми… Материала было достаточно, чтобы рассказать о многих героях.

Для меня также имеет большое значение тема женщин на войне – их трудности, подвиги, героизм. Я всегда очень внимательно и бережно отношусь к этой теме.

- Ваша книга "1941. Брестская крепость. Казахстан" помогла восстановить имена сотен казахстанцев, воевавших в Брестской крепости. Какой отклик она получила в обществе, и продолжаете ли вы эту работу сегодня?

- Работа над книгой «Брестская крепость. Казахстан» заняла у меня 48 лет – с 14 лет я собирала информацию, а презентовала ее в 2016 году. Презентация прошла сначала в Алматы, затем в столице – Астане. После этого я поехала в Минск, в сам Брест, а затем – по городам и районам Казахстана, где нашла больше всего бойцов и командиров-защитников Брестской крепости. Это были Семей (Семипалатинск), Усть-Каменогорск, Тараз, Талдыкорган. Единственный город, куда не удалось попасть, – Петропавловск, по разным причинам.

Презентации проходили в основном в областных библиотеках, а также в Национальной библиотеке Беларуси. В Москве я представляла книгу в Российском государственном гуманитарном университете, и модератор был ректор университета. В каждом городе я передавала книги в библиотеки, музее и архивы, воинские части, департаменты обороны и, конечно, родственникам найденных героев.

Интересно, что после первой презентации в Алматы книга вызвала большой резонанс, особенно в России и Беларуси. Наши журналисты широко освещали события, брали интервью, искали дополнительную информацию в интернете. Но, к сожалению, часть журналистов не сверяла данные со мной перед публикацией, из-за чего появлялись неточности. Например, некоторые защитники крепости по ошибке попадали в списки участников других боев или наоборот.

Это вызвало в России и Беларуси массу обсуждений среди поисковиков. В соцсетях раздавались вопросы: «Кто она такая?» – хотя мое имя легко можно было найти в интернете, где опубликованы мои исследования и интервью. Некоторые даже не удосужились проверить информацию перед критикой.

Обычно я не вступаю в споры в соцсетях, но тут пришлось вмешаться. Я объяснила, что любой поисковик должен знать всю историю темы, а не только ее часть. Брестская крепость – это не только героические защитники, но и бои в районе Бреста, участие бойцов из разных республик СССР.

В ходе работы над книгой к 2016 году я собрала данные о 566 казахстанцах, воевавших в Брестской крепости. Это была сложная работа: переписки, поездки по регионам, поиски документов и семейных архивов. Некоторых ветеранов мне удалось застать живыми и взять у них интервью – я горжусь, что успела это сделать.

На 15 февраля 2025 г. число найденных казахстанцев-защитников Брестской крепости увеличилось до 701 человека. Это не значит, что я добавила просто новые имена. В процессе уточнения информации часть бойцов оказалась участниками боев за сам город Брест, а не за крепость. Например, считалось, что солдат был во 2-й роте и находился в крепости, но выяснилось, что он служил в 3-й роте, которая во время начала войны находилась на учениях. Такие случаи требуют тщательной проверки.

Эта работа кропотливая, требует невероятной точности и терпения. Нужно искать источники, сравнивать данные, обращаться в архивы, общаться с родственниками. Иногда процесс занимает пять лет, иногда – десятилетия. Самый долгий поиск у меня, как я уже отметила выше, длился 49 лет.

В декабре 2024 года я снова была в Брестской крепости – уже в 11-й раз. Однако даже после стольких поездок я лишь слегка приоткрыла завесу неизвестности. Горы архивных документов все еще ждут своего изучения. Каждый найденный герой – это шаг к восстановлению справедливости и памяти.

Я работаю медленно, но методично. Постепенно, шаг за шагом, я открываю для себя и для потомков тех, кто когда-то был забыт. И если удается найти кого-то – это огромная победа.

- Вы нашли 701 казахстанца – защитника Брестской крепости. Как проходила эта работа, и какие истории бойцов особенно запомнились вам?

- То, что я нашла и описала в книге, – результат многолетних поисков. У меня уже три книги о казахстанцах, воевавших в Брестской крепости, и я горжусь тем, что удалось восстановить судьбы многих бойцов. Особенно значимой для меня стала история Маткали Даурембаева, о котором я написала отдельную книгу в 2022 году.

В моей книге 2016 года «1941. Брестская крепость. Казахстан» ему было посвящено всего несколько строк в списке из 556 бойцов. Однако позже мне удалось найти 45 его публикаций в армейской прессе, и на их основе я написала учебное пособие «Военная журналистика 1940-22.06.1941 годов: на примере публикаций военкора М. Даурембаева». Мы часто путаемся в термине «военкор». Одни называют так только официальных военных корреспондентов, другие – всех, кто писал о войне. Но я стараюсь придерживаться языка той эпохи. Например, если речь идет о XX веке, я использую исторические названия областей, даже если они сейчас переименованы. Ведь административные границы менялись, и это может вносить путаницу. Именно поэтому я говорю Алма-Атинская и Талды-Курганская области, как это было в те годы.

История Маткали Даурембаева уникальна. Человек с высшим образованием, директор школы, был призван в армию рядовым бойцом. У него остались жена и двое малолетних сыновей. Уже через год службы он стал сержантом, а через несколько месяцев – старшим сержантом, вступил в партию. Он прекрасно владел казахским и русским языками, писал на арабской графике, кириллице и латинице. Для бойца того времени такой уровень образования – большая редкость. Скорее всего, ему поручили вести заметки, и он начал писать сначала для дивизионной газеты, потом уже для армейской. Мне удалось найти 45 его публикаций в армейской газете «Часовой Родины», но начинал он с дивизионной прессы, ни одного экземпляра которой, к сожалению, не сохранилось.

На основе его статей я восстановила судьбы около ста человек – не только казахстанцев, но и бойцов его 333-го стрелкового полка. Сам он пропал без вести 22 июня 1941 года. Я называю его военным корреспондентом – военкором. В советское время были распространены такие понятия, как юнкор (юный корреспондент), селькор (сельский корреспондент), рабкор (рабочий корреспондент). Военкор – это тот же корреспондент, только служивший в армии, такой, как Даурембаев, который писал о буднях своей воинской части. Я считаю его первым военкором довоенного периода, писавшим на русском языке. Его судьба связана сразу с тремя странами: Беларусью, Россией и Казахстаном. Это очень важная историческая фигура. Я до сих пор ищу его статьи в старых газетах – пока безуспешно, но надежду не теряю.

Еще одна важная история – история Ахметова, защитника Брестской крепости. Он оставил на кирпичной стене надпись: «Умираю. Ахмет». В 1963 году этот кирпич нашел один из выживших защитников крепости. Я искала его 49 лет и об этом в 2012 году провела пресс-конференцию в Центральном государственном музее Казахстана с потомками защитников Брестской крепости из Алматы, Алматинской, Жамбылской и Южно-Казахстанской областей. Там был целый зал, посвященный Великой Отечественной войне, и его экспозиция начиналась именно с этого кирпича из Брестской крепости. Исследование судьбы Ахметова оказалось очень сложным, но в итоге мне удалось найти его родственников. Он был человеком с высшим педагогическим образованием, преподавал математику. Его записи, сохранившиеся в семье, поражают своей грамотностью и глубиной. Это был по-настоящему образованный человек.

Еще одна удивительная история связана с Абдразаком Мамиевым. Документы о нем я искала пять лет. Это был долгий путь, но он того стоил. Он спас командира в бою, будучи снайпером, участвовал в обороне Брестской крепости. Когда немецкие войска стали окружать крепость, он вместе с товарищами смогли прорваться из крепости. Однако их схватили и отправили в концлагерь в Бяла-Подляска – всего в двадцати километрах от Брестской крепости в Польше. Во время работы вне лагеря, пленников освободили польские партизаны. Все они присоединились к партизанскому отряду, а затем А. Мамиев снова вернулся в Красную армию.

В конце войны он был тяжело ранен, ему ампутировали ногу. Инвалидом он вернулся в родной аул, но всю жизнь оставался под подозрением, как и многие бывшие военнопленные. В те годы это считалось пятном в биографии. Его судьба уникальна: он прошел все этапы войны – оборонял Брестскую крепость, был в плену у немцев, попал в концлагерь, был освобожден партизанами, партизанил, снова воевал в Красной армии, получил ранение и вернулся домой инвалидом. История Абдразака Мамиева – это олицетворение стойкости, мужества и трагедии бойца того времени.

Я продолжаю изучать архивы, искать новые документы, восстанавливать истории героев. Иногда на это уходят десятилетия... Каждый найденный герой – это не просто имя в списке, а чья-то судьба, чья-то семья, чья-то память. Поэтому я не могу позволить себе делать поспешные выводы или публиковать непроверенные данные. Это требует тщательной работы, терпения и уважения к истории. Именно это делает мое исследование таким важным для меня.

- Во время Великой Отечественной войны Азербайджан и Казахстан играли ключевую роль в обеспечении Советского Союза нефтью, продовольствием и людскими ресурсами. Как, на ваш взгляд, вклад этих республик повлиял на общий ход войны, и насколько он сегодня признан в исторической науке?

- Есть разные понятия работы в архивах и в других местах поисков в советское время и в настоящем. Сейчас открыты большинство архивов для специалистов-профессионалов. Что или кто мешает работать, искать и показывать все это?

В советское время историками Азербайджана и Казахстана, в первую очередь, из институтов истории системы республиканских Академий наук, были достаточно подробно эти вопросы изучены. Да, сейчас с открытием новых архивов можно все это дополнить и увидеть то, что было закрыто временем и из-за системы безопасности. Профессионалы могут и должны публиковать книги, не ангажированные политическими условиями. Кто этому мешает сейчас?

Гораздо меньше был изучен боевой вклад в великую победу советского народа, в том числе и граждан наших стран, в то время советских республик, потому что большинство военных архивов находилось в Москве или на территории тех стран, которые подверглись оккупации в то время. Сейчас большинство архивов открыто. К примеру, в 2017 году летом Москва открыла архивы по Панфиловской дивизии в том числе, а осенью в Казахстане также были открыты архивы. Я сразу же стала работать в казахстанских архивах, а 1 ноября 2017 года поехала работать в Подольск в ЦА МО РФ. Да, за свой счет, я так работала и раньше, и продолжаю работать сейчас. Мне никто не мешал. Да, я оформилась согласно требованиям работы в архивах. В декабре 2024 года я выслала просьбу работать в архиве ЦА МО РФ, и знаю, что в феврале я получу разрешение, и в течение 2025 года в любое время поеду туда снова. Понятное дело, дают такие разрешения не людям с улицы, а профессионалам, но если ищешь родственника и докажешь, что это твой родственник, Вам там всегда помогут найти, хотя времени уйдет гораздо больше.

Мой девиз. Кто, если не я? Не говорить о том, что кто-то недооценен. Это дело рук профессионалов доказать величие подвига каждого народа в Великой Отечественной войне, и, в первую очередь, советского бойца и командира. Вклад каждой республики огромен, и дело историков этих республик работать в этом направлении постоянно и все время.

- В исторических исследованиях часто упоминается тесное взаимодействие между казахстанскими и азербайджанскими солдатами на фронте. Известны ли вам конкретные примеры боевого братства или совместных подвигов воинов из этих республик?

- Что касается взаимодействия бойцов на фронте, мне сложно сказать, насколько часто упоминаются случаи боевого братства. Очевидно, что, если солдаты служили в одном взводе, роте или батальоне, между ними формировались крепкие связи. Особенно это ощущалось перед боями или перед тем, как люди шли на верную смерть. Здесь есть много тонкостей, которые трудно передать словами.

Я встречала упоминания об азербайджанских бойцах и командирах в документах по Брестской крепости, об их связях с казахами и казахстанцами. Также фамилии азербайджанцев встречаются в Панфиловской дивизии, где воины были самых разных национальностей. Но, к сожалению, я в настоящее время не могу назвать конкретные примеры боевого братства, так как, привозя домой копии архивных документов, у меня элементарно не хватает времени обработать все данные и ответить прямо сейчас на тот или иной вопрос, хотя я знаю, что даже у меня в моих документах есть ответы на этот вопрос, а в любых военных архивах их имеется огромное множество.

К примеру, по Панфиловской дивизии у меня в настоящее время около 4000 фамилий бойцов и командиров являются не обработанными и не проверенными по всем имеющимся документам, как в открытом, так и закрытом доступе. На это требуется время. Как я уже отмечала, к примеру, в среднем, около 5 лет на поиски бойцов из Брестской крепости, около года на поиски бойцов из Панфиловской дивизии. Когда у меня будет время, тогда возможно смогу написать и на эту тему статью с имеющимися у меня на руках документами.

- Вы работали над книгами о патриотическом воспитании. Как сегодня воспитывать патриотизм у молодежи, чтобы это не было формальным или навязанным?

- Это действительно очень сложный вопрос – каким должен быть патриотизм сегодня и как молодежь его воспринимает. Проблема в том, что мы до сих пор не отошли от старого понимания патриотизма. Советский, социалистический патриотизм отличается от того, который возможен в условиях капиталистического общества. Сейчас мы строим капитализм, но при этом хотим видеть советский патриотизм. Такого не бывает и не будет. Поэтому необходимо выстраивать совершенно другую систему воспитания и формирования патриотического сознания.

Мы уже знаем, что, если, не дай Бог, начнется война, все будет не так, как во времена Великой Отечественной. Однако события последних лет, в том числе в вашей и нашей странах, показали, что современный патриотизм должен быть иным. Это не означает его отмену или отрицание. Он остается в душе каждого человека как любовь к Родине. Но если в обществе есть глубокое социальное неравенство, если существуют олигархи и бедные слои населения, то очевидно, что дети олигархов не пойдут ни в армию, ни на войну.

Патриотизм должен строиться на другом фундаменте. Солдат, который отправляется служить, который рискует своей жизнью в горячих точках, должен быть уверен, что если с ним что-то случится – он погибнет или станет инвалидом – его семья будет обеспечена. Неважно, семья – это жена и дети или пожилые родители, государство должно взять на себя заботу о них. Инвалид войны должен иметь возможность реализовать свои способности, получать достойное пособие, а семьи погибших – серьезную поддержку. Сейчас этот вопрос недостаточно проработан, и это большая проблема.

Когда речь идет о воспитании молодежи, безусловно, необходимо формировать патриотизм на примерах героических поступков. Важно рассказывать не только о подвигах XIX и XX веков, но и о более ранних периодах истории. Нужно знать историю Великой Отечественной войны, Второй мировой войны, потому что это не такое далекое прошлое. Для меня, например, это судьба моего отца, для кого-то – деда. Это еще живая память, а значит, именно на таких примерах необходимо строить патриотическое воспитание.

Патриотизм должен прививаться с детства – в школе, в университете. Молодежь должна понимать, что защищать свою Родину – это не просто обязанность, а честь. Причем это касается не только мужчин, но и женщин. Людские ресурсы до сих пор изучаются, проводится работа по поиску пропавших без вести и погибших бойцов. Я горжусь тем, что мне удалось перевести несколько тысяч бойцов и командиров из категории «пропал без вести» в категорию «погиб за Родину».

Когда задают вопросы об оценке моего вклада, подразумевая, что он либо недооценен, либо, наоборот, преувеличен, мне кажется, что мы все еще не до конца понимаем масштаб работы исторической науки. Мы уже более 30 лет независимые государства, но кто мешает проводить серьезные исследования? Я занималась этим в советское время, занимаюсь и сейчас, и для меня это не просто работа – это мое призвание, мое хобби, моя жизнь.

Современная молодежь гораздо более прагматична, и я это понимаю. Им нужно строить семьи, обеспечивать себя. Поэтому государство должно уделять особое внимание развитию исторической науки, поиску героев. Например, очень активную работу в этом направлении ведут чеченские исследователи. Они практически полностью изучили судьбы бойцов и командиров, призванных из Чечено-Ингушской АССР. В большинстве документов, которые я нахожу в архивах Брестской крепости, уже досконально изучены именно в отношении чеченских бойцов, а вот данные по другим регионам остаются пробелом.

Это говорит о том, что такая работа должна вестись на государственном уровне. Если раньше архивы были закрыты, то сейчас большинство документов доступны. Конечно, требуется финансирование – поездки, изучение материалов в Подольске, Петербурге, Бресте. Но такие исследования нельзя проводить в одиночку. Это должна быть работа целых исследовательских групп и должна быть серьезная государственная программа. При этом важно не преувеличивать и не преуменьшать роль тех или иных событий, а изучать их объективно.

Изображение (фото): vzglyad.az

Исторические события:

Участники событий и другие указанные лица: